Я в грёбаной капсуле. На внутренней стороне толстого стекла можно заметить едва различимую трещинку — попытка узника вырваться из этой тюрьмы. Увы, вместо свободы я получил лишь ссадины на костяшках. Моё тело еле заметно покачивается в разъедающей жидкости, а изо рта тянется прозрачная трубка, обеспечивающая меня кислородом. В спину мне были введены длинные тонкие иглы, переходящие в провода. Провода тянулись из каждого позвонка, сплетаясь в единый узел и причиняя невыносимую боль своему хозяину. 

Я существовал. Мою жизнь нельзя было назвать жизнью. Я просто медленно плавал в ядовитой жидкости. Иногда приоткрывал свои веки и смотрел на стекло сквозь мутную плёнку. Я знал, что за стеклом, есть ещё тысячи… нет… миллионы таких же капсул. Однако осознание этого факта не делало меня счастливее и уж тем более не избавляло от сжирающего изнутри одиночества. Иногда я слышал звуки разбитого стекла. Очень редко, но слышал. В такие моменты во мне просыпалась зависть. Я знал, что этот звук — чьё-то освобождение. Чьё-то, но не моё. 

Однажды я вновь приоткрыл глаза. Я заметил странное свечение по ту сторону моей капсулы. Послышался голос. Он что-то настойчиво мне внушал. Он говорил со мной. Что он говорил? Я никак не мог понять. На стекле я увидел отпечаток чьей-то ладони. Моя рука медленно протянулась вперёд, но чужая ладонь тут же отпрянула от моей обители. Лишь на секунду… Удар. Кто-то бьёт моё стекло. Кто-то хочет мне помочь. Я слышу голос. Я уже различаю слова. Я могу понять, о чём мне говорят. Это Мечта. За мной пришла моя Мечта и она хочет спасти меня, хочет помочь мне выбраться из этих узлов. Она бьёт в то место, где я когда-то сделал жалкую трещинку. Её кулак со всей силы бъётся о толщу стекла. Она кричит и просит, чтобы я тоже хоть что-то предпринимал. И я действую. Я делаю движения, что причиняют мне боль, но я верю, что спасусь, поэтому продолжаю бить капсулу с внутренней стороны. Мечта кричит. Мечта говорит, что я слаб, что не стараюсь. Меня это злит и я бъю сильнее. Ярость затуманивает разум, я вижу лишь цель, на средства мне давно всё равно. Я выдёргиваю изо рта глупые трубки, я чувствую, что должен хоть что-то сказать, но забываю о ядовитой жидкости вокруг меня. Она затекает внутрь. Я чувствую, как она течёт по гортани, сжигая мне горло. Ярость заменяет страх, и я судорожно нащупываю спасительную трубку с кислородом, одновременно выталкивая из себя воздух. Из моего рта вместе с привычной зелёно-жёлтой жидкостью теперь выходит алая. 

Мечта больше не могла дожидаться меня. Она исчезла, оставив мне на память лишь кровавые следы своих кулаков на той стороне стеклянной капсулы. Я вновь медленно покачиваюсь в капсуле, что заполняет теперь местами бурая жидкость. Трубка с кислородом кое-как приделана ко рту, некоторые провода так и плавают рядом со мной. Остальные же покоились на своих местах. По ним кто-то с особым усердием пускал сигналы, и теперь в мой мозг поступает лишь информация, обязательно содержащая в себе слова: «обязан», «надо», «должен». 

Ты вроде бы такой довольный и счастливый. Неудачи? Ахаха. Бред! Бывает и хуже. Ещё одна? Ой, мало ли. Ещё одна и ещё и ещё… И вот ты ломаешься, берёшь в дрожащие пальцы «Спутник» (весёлое название для лезвия, не правда ли), а потом лежишь и плачешь в луже собственной крови. Сука лол.

ЗЫ: перекиси хватит, чтобы не подхватит столбняк какой-нибудь ебаный или ещё чо????

Жизнь превращается в ад, если ты жесткий лентяй и властелин распиздяев, при этом являешься студентом архитектурного факультета. И то, что нормальные прилежные студенты делают за семестр тебе необходимо забацать за 2 недели, ибо сессия близка, а ты все еще пидор. И вот короч не сплю, не ем, херачу. Скоро сдохну крч. Лучей добра.

Самый идеальный, самый красивый, хороший, любит только меня, не предаст и не уйдет, будет со мной и в горе и в радости ихихи. Любовь моя. 

Я никогда не буду чувствовать себя хорошо. 

Есть я. И есть вторая я. Бывает, что вторая я сильнее. Бывает, что она пытается меня убить. Она часто бьет меня о стену. Она пыталась сбросить меня с крыши высотки. Она морит меня диетами, заставляет делать упражнения до потемнения в глазах. Она с 16 лет наносит мне порезы. А на теле уже 112 видимых и неизвестное количество заживших отметин. 

Прижми меня к себе, проведи указательным пальцем по щеке и поцелуй. Целуй долго, чуть кусая нижнюю губу, обнимая меня все крепче. Под шум электричек, толпы, вокзала. Скажи, что скучал и целуй меня вновь. Целуй.

Я положу тебе голову на плечо, а ты целуй меня. Уткнись носом в мои волосы. Шепчи на ухо, как они приятно пахнут духами и сигаретами. Гул метро, кашель старика и глупый лепет маленькой девочки. Нежно касайся своими губами моей макушки. Целуй.

Сидя в полупустом автобусе, коснись моего плеча своими губами, улыбнись и нежно поцелуй в щеку. Улыбайся… улыбайся, пожалуйста. Возьми в свои руки мою ладонь, крепко держи ее, согревая своим дыханием. Целуй.

Вдохни в себя побольше дыма, чуть задержи в себе и, коснувшись моих губ своими, выдохни его в меня и… целуй. Целуй нежно, не останавливайся. Мы стоим у самой двери подъезда, ты с любовь смотришь на меня, чуть проводя кончиками пальцев по моей талии. Целуй.

Прижми меня к холодной подушке, накрой одеялом и, черт возьми, целуй. Целуй меня страстно, требовательно, лаская моё тело. Будь для меня единственным. Будь для меня всем. Целуй. Целуй только меня.

Бежать. Бежать, сломя голову, из этого душного маленького города. Я знаю все его улочки, знаю все его тайны, знаю слишком много людей в нём. 

Знаете, я люблю свой город. Он маленький, уютный. Здания выкрашены в пастельные тона, а высотки можно пересчитать по пальцам. Я люблю его парки, я люблю его улицы. Я люблю его в 5 утра, когда туман, еле пробирающееся сквозь невесомую дымку солнце, когда тишина и запах утренней свежести и почему-то… ммм… костров? Я люблю его в 11 вечера, когда огни, теплый ветер, движение, машины, смех людей. Но все же...

Хочу бежать. Хочу новые улицы, новую влюбленность, новые ощущения. Хочу бодро идти по незнакомым проспектам, хочу восхищаться иным зданиям, хочу новой жизни.

Смотри, сколько вокруг тебя сильных, трудолюбивых и успешных людей! Тебе никак не скрыть чувство зависти. Ты тоже хочешь быть, как они. Но что делаешь ты? Неаккуратно стряхиваешь на пол крошки от печенья, делаешь внушительный глоток уже давно остывшего зеленого чая из папиной кружки и вновь лениво водишь мышкой по поверхности стола, никак не на любуясь на успехи других людей. Пожалуйста, очнись! Встряхнись, убей в себе лень, отбери у нее ключи от своего внутреннего мира, где ей давно нет места, прогони. Она не верная подруга, она мешает тебе жить и добиваться желаемого. Раскрой эти чертовы занавески! Пожалуйста, не прячься от дневного света. Тебе давно пора выйти, показать себя и свои возможности. Этот мир только твой. Используй все, чем наградила тебя Природа. Я верю, что однажды ты взлетишь и поймешь, на сколько чудесна эта жизнь.

Знаете, ребят? Я ненавижу кукол. Фарфоровых, если быть точным. Просто терпеть не могу. Замечали, как они смотрят на вас своими мерзкими стеклянными глазками? Я вижу в их мертвом взгляде столько ненависти и зависти. Каждый раз возникает чувство, будто этот кусок фарфора заберет мою душу и будет свободно разгуливать по улицам вместо меня. Ну серьезно. Никогда не казалось, что эти засранцы жаждут поменяться с вами местами? Вот стоят они за витринами. Такие идеальные, красивые, в оборках и рюшках, с кудрями или наоборот, безупречно гладкими волосами. Но они там, за стеклом. Смотрят на тебя, ждут, когда ты их выберешь, принесешь к себе домой, посадишь на самое видное место. Я всегда отказывался от подобного подарка, ибо при одной мысли, что мне придется закрыть глаза под их пристальным взглядом, бросает в дрожь. Ненавижу фарфоровых красавцев.

Я очень боюсь темноты. Не самой темноты, а неизвестности, которую она скрывает. Я сплю исключительно с ночником. Если нету источника света, то пробуждается моя чертова фантазия и я, покрывшись испариной, парализованно лежу на спине и реву, ощущая на себе чей-то взгляд. Кто-то смеется над этим. Вот только мне нифига не до смеха, когда сквозь темноту до меня доносится осторожное шуршание тетрадного листа. Или еще что-то в этом роде… Ну, вы понимаете) 

Вообще, я много чего боюсь. Иногда даже стыдно за все это дерьмо, вот честно.